Все, мой дорогой читатель, что сможет увеличить ваше приближение к знаниям шулеров, которые я собираюсь открыть, вы несомненно не оплатите так дорого, как это сделал я.
Вы легко догадаетесь, что трюки и обман раскрытые в этой работе, не являются изобретением моего мозга.
Я собирал их, один за другим, от шулеров, или находил наилучшими возможными способами.
Мои исследования были как сложными так и опасными.
Шулера неохотно делились частью своего искусства которое являлось средством к их существованию; и, кроме того, вы перемещаетесь, во время исследований, в обществе, которое часто может подвергать вас риску для жизни.
Когда я был новичком в искусстве манипуляции, то часто бывал, как уже писал в книге «Исповедь престидижитатора», в доме изготовителя аксессуаров, используемых для фокусников, по имени Пэр Ружоль, в надежде встретить какого-нибудь любителя фокусов, или профессора в искусстве ловкости рук.
Добрый Пэр Ружоль был ко мне очень благосклонен; он знал мою страсть к тому, что он называл «натуральной философией позволяющей забавляться», и имел удовольствие в предоставлении мне эти возможности в получении полезных подсказок по теме.
Однажды он рассказал мне о человеке по имени Элиас Хаусхеер с которым он встретился в кафе.
«Этот человек», сказал он мне, «показался очень умным, но через пару слов мнение о нем упало, так как он показал, что больше использует свою ловкость для выигрыша в играх, чем для безвредного развлечения публики.»
Характер Хаусхеера мало меня интересовал, пусть он даже был главным штрейкбрехером Парижа.
Я только услышал, что он был умным, и понадеялся узнать от него что-то интересное, что было бы полезными.
Я поблагодарил моего старого друга за информацию, и решил навестить мсье Хаусхеера на следующее утро примерно в десять часов.
Я был тогда известен только как механик, и боялся, что являясь таковым, мне будет сложно представиться такому большому человеку.
Тут мне в голову пришла идея. Недавно я смастерил небольшую механическую птичку, которая пела и порхала крыльями на крышке табакерки.
Я подумал, что это произведение искусства, очень ценное, как бы между прочим, может послужить моим целям, и взял ее с собой.
Почувствовав большую уверенность в результатах моего визита, я направил свои ноги прямо на улицу Экю де Ор, где этот большой человек, о котором мы говорим, располагался.
Я говорю большой человек, не из желания поиронизировать, а поскольку по своему характеру, мое вображение рисовало мсье Хаусхеера как обладателя крупного состояния, и обладателем всех тех преимуществ, которые предполагали его удивительные таланты.
Я ничего не знал об улице Экю де Ор.
Прибыв туда я был сильно удивлен ее жалким и нищенским видом, но дез остановки на размышления об этим первым разочарованием, я прошел пока не достиг дома N8, который был упомянут как адрес на карточке в моей руке.
Длинная, прямая аллея, сырая и грязная, служила входом в дом. Я решительно вошел.
«Проживает ли здесь мсье Хаусхеер?» спросил я, склонившись к одному из тусклых окошек в некоем стеклянном ящике, на котором было написано слово «Консьерж».
Человек с седой бородой, срезанной клинышком, на подобие хорошо заточенного карандаша, со щеткой в одной руке и ботинком в другой, открыл одно из окошек и, с сильным немецким акцентом, спросил меня, что я хочу.
«Мсье Хаусхеер», ответил я.
«Я не знаю такого человека: в этом доме нет никого кроме немцев.»
«Ну», ответил я, «если я могу судить по имени которое я только сейчас произнес, этот человек который мне нужен, как раз немец.»
Я показал карточку которую держал в руке.
Шлифовальщик ботинков нацепил свои очки, и после того как прочитал имя своего постояльца, сказал:
«Ах! Мсье Х-Х-Хаусх-х-хеер», придыхая с большим усилием букву Х, как если бы давал мне урок по произношению на немецком языке. «Да, да, он живет на втором этаже, в конце коридора, слева.»
Проинструктированный таким образом, я поднялся по лестнице до второго этажа, проследовал по темному коридору, в конце которого обнаружил дверь и постучал в нее. Громкий звук и смех был слышан за ней.
Женщина, чей точный возраст было сложно определить, такая же грязная и поношенная как и ее возраст была она сама и ее платье, открыла узкой щелью дверь.
Помня урок моего друга со щеткой снизу, я спросил, «Мсье Х-Х-Хаусх-х-хеер дома?»
«Входите и идите в ту дверь», ответила женщина, указав на стеклянную дверь в конце квартиры.
Вопреки тошнотворному запаху, наполнившему мои ноздри, и жалкому виду представшего передо мной места, я решился проследовать далее к приключениям, которые обещали некоторое развлечение.
Шум, который я слышал, производился половиной дюжины детишек, бюольше чем полураздетых, чрезвычайно грязных, которые играли и кричали.
Комната была большая, и они были все что ее заполняло, так как здесь не было мебели.
Перешагнув через одного и отодвинув другого, я открыл стеклянную дверь и нашел, что попал в спальню.
Я не буду пытаться описывать данные аппартаменты, а оставлю на воображение моих читателей, которые, после описания данного мной предыдущей комнате, могут легко представить эту как менее чистую и комформабельную.
Никто не встретил меня там. Тем не менее я осмелился снова произнести имя фокусника, которого я пришел увидеть.
Две занавески, которые когда-то были белыми, неожиданно раздвинулись, и в центре возникла выглядящая устало голова, покрытая хлопковым ночным колпаком, желтом от возраста и долгого использования.
«Что вы хотите, молодой человек?» спросил этот странного вида индивидуум, адресуясь ко мне.
«Увидеть мсье Хаусхеера», ответил я.
«Я мсье Хаусхеер» — и мой собеседник осмотрел меня как бы говоря — «И что дальше?»
Мои иллюзии, такие поэтические четверть часа тому назад, теперь, вы можете легко поверить, полностью исчезли. Мсье Хаусхеер вызывал у меня только чувства отвращения.
Лучше всего было бы мне сразу удалиться, но как я мог это сделать? В любом случае я должен был что-то сказать перед уходом.
«Сэр», сказал я, «Пэр Ружоль рассказал мне о вас, и о вашей исскусности в локости рук.
То, что он рассказал побудило меня прийти и поговорить с вами, об искусстве которым я страстно восторгаюсь; но не желая беспокоить вас я приду стова в другое время.»
«Нет, нет! Подождите мгновение — из того, что вы сказали я понял, что вы пришли с намерением взять несколько уроков у меня.»
Я не ответил, опасаясь связать себя обязательствами, у которых я не видел приятного окончания.
Хаусхеер, однако, объснил мое молчание как согласие, и размышляя, несомненно, о том сколько денег он должен получить, выпрыгнул из кровати.
Он был одет частично, но не утруждая себя надеванием большей одежды, приблизился ко мне.
«Давайте посмотрим, что вы знаете, молодой человек. Какого прогресса вы достигли в этой науке?» сказал он, вручая мне колоду карт.
Далекий от принятия его предложения предъявить доказательства своих способностей, я повторил свое пожелание сократить визит. Но осмотрительный профессор не предполагал так легко выпустить свою жертву. То, что я пришел получить урок было очевидно, и он решил, что урок я должен получить, независимо от того хочу я этого или нет.
Я все еще упорствовал в своем желании ретироваться. Рассудив, что будет лучше убедить, чем заставлять меня остаться, Хаусхеер начал демонстрировать, как образцы своего умения, некоторые трюки с картами, которые выполнил с потрясающей ловкостью.
С этого момента, все опасения и отвращение, которые я до того испытывал, если так можно выразиться, полностью исчезли; восхищение заменило все остальные чувства. Я был теперь также настроен остаться, как до того уйти.
Теперь была моя очередь удивить профессора; так я вынул свою подарочную табакерку, продемонстрировать ему, дотронулся до пружины, выпустив на волю мой небольшой автомат, который запрыгал, запел и замахал крыльями; а когда все эти операции были закончены, исчез как по волшебству.
Пока моя птица пела, все внимание было направлено на нее, но когда она закончила, в взглянул на Хаусхеера, оценивая какой эффект она на него произвела.
Я был поражен алчным выражением которое светилось из его глаз.
Мне показалось что он тайно рыщет глазами из стороны в сторону с единственной мыслью, какесли бы спорил сам с собой как он сможет, любым способом, завладеть моей табакеркой. Его лицо побледнело, и его руки, которые он простер ко мне, дрожали в волнении.
«Как вам это понравилось?» спросил я его.
Вместо ответа мне, Хаусхеер прошел через комнату к шкафу, открыл его поспешно, и вытащил от туда что-то, что спрятал под одежду.
«Это очень мило», сказал он, нааконец повернувшись ко мне, «но, послушайте, молодой человек, вы должны оставить это у меня, чтобы я показал одному своему другу, который богат и купит это.»
«Эта коробка не продается», ответил я, «это заказ, и несомненно я должен принести ее сегодня домой.»
«Ох! Это не вызовет никаких последствий. я покажу это своему другу и вы после заберете домой.»
На данное замечание я не ответил, но обернул коробку в бумагу, и был готов уже положить ее назад в свой карман, когда Хаусхеер приблизился ко мне, ярость сверкала в его глазах.
Признаюсь я почувствовал тревогу; и моя тревога не стала меньше, когда агрессор загнал меня в угол комнаты, воскликнув голосом который я никогда не забуду, «Я заполучу это, вы слышите?»
И в то же самое время он засунул руку в свой фланелевый жилет, бедной и непрочной структуры, которая позволила мне увидеть как костлявые пальцы Хаусхеера обхватили рукоятку чего-то, что я предположил было кинжалом.
Чувство самосохранения восстановило все мои силы. Опасность была неминуема. я приготовился к отчаянной борьбе.
Я быстро положил свою табакерку в карман, оставив руки свободными, и твердо посметрел на Хаусхеера, чтобы прочитать, если возможно, каким будет его следующий ход.
Он заколебался на мгновение, казалось потеряв идею, что лучше сейчас делать.
То ли упорное выражение моего лица, то ли очевидная невозможность совершить убийство без последствий, заставили его сделать паузу.
Или он задумал попытаться еще раз, уже будучи уверенным, что спрячет концы, прежде чем прпродолжить экстремальные действия.
Все выражение его физиономии подверглось немедленному изменению.
Он очевидно пытался себя успокоить, и его полностью пурпурные губы приняли очертание формы улыдки.
«Скажи мне», сказал он, «почему ты не хочешь дать свою табакерку на время?», шлепая меня в то же время фамильярно по плечу.
«Дьявол тебя знает, мужик», ответил я, так успокаиваясь, как допускали мои возбужденные чувства, «ты такой быстрый, ты даже не даешь времени на объяснения своих действий.»
На это замечание он пробормотал что-то нечленораздельное, на что я не обратил внимания, так сильно я был поглащен своими мыслями.
Опасаясь повторения его прежнего насилия, я обдумывал различные планы как этого избежать, и был счастлив напав на следующее:
«Послушайте», воскликнул я заставляя себя говорить таким естественным голосом, каким возможно, «вы уверены, что сможете продать этот небольшой механизм для меня?»
«Абсолютно», ответил Хаусхеер, «я совершенно уверен в этом, поскольку мой друг очень богат.»
«Тогда, если ваш друг так богат, вы можешь мне оказать услугу, уважаемый сэр.»
«Это вы о чем?»
«Я имею табакерку аналогичную этой, что касается механизма внутри; но сама коробка из червоного золота, это слишком дорогой заказ и мне сложно от него избавиться. Поэтому, я был бы благодарен если ваш друг купил бы ее.»
Хорошо сказано, что, уверенность в своем интеллектуальном превосходстве — это путь быть обманутым. Хитрый подлец совершенно не видел сетей, которые я ему расставлял.
«Это подойдет ему даже лучше», сказал он. «Давайте, пойдем и возьмем это окровище.»
«Охотно», ответил я. «Закончите одеваться, а я вас подожду, если», добавил я, «вы не хотите сопровождать меня в нынешнем состоянии?»
Эта небольшая шутка не вызвала улыбки у Хаусхеера; он удовлетворился предложением мне стула, и принялся завершать свой туалет.
За это время а разработал план моей мести.
Через некоторое время мы вышли.
Улица Экю де Ор была с обратной стороны Хотель де Виле. Улица Вендум а Марэ, где я жил, была недалеко.
Кроме того, каждый из нас имел свои собственные причины торопиться, так что мы скоро оказались на месте.
Я постучал в свою дверь, и, как только она была открыта, я вошел вперед моего компаньона, повернулся кругом став так, чтобы загородить ему вход, и сказал ему, спокойным голосом, наполненным иронией —
«Мсье Хаусхеер, я имею некие дела в этом доме, которые задержат меня здесь некоторое время.
Я надеюсь, однако, вам не стоит затруднять себя ожиданием.»
«А табакерка с птицей?» спросил немец, краснея от негодования.
«А ее вы получите в другой раз», ответил я, с нотками злорадства в голосе, и быстро закрыл дверь перед его лицом.
Когда Хаусхеер удалялся, я слышал его бормотание полные потока брани и проклятий, среди которых слова «я был полным тупицей», были отчетливо различимы.
Эти потоки брани мало меня беспокоили. Я был у себя дома и ничего не боялся. Я выбросил из головы подлого шулера с его гневом и сожалениями.
Несколько месяцев спустя, я в один из дней просматривал «Газету трибун», когда мои глаза остановились на имени Элиас Хаусхеер, фигурирующего среди списка шулеров наихудшего типа.
Фраза «я был большим тупицей» всплыла в моей голове. Только сейчас я понял ее истинное значение. Хаусхеер был не тем человеком, которого заботят пустяки: он был раздосадован тем, что не заполучил в обладание мою табакерку любой ценой.
Воспоминания заставили меня вздрогнуть.
Знание об опасности, которая может ожидать, сделало меня более предусмотрительным в будущем, но не отвратили от последующих исследований, только вместо повторного попадания одному в такую ситуацию, я стал всегда применять страховку.
Я использовал как своего агента, молодого человека, которого знал как достаточно приличного, хотя значительную часть своего времени он проводил в «кабаках» и игровых домах, и я щедро платил за каждый новый трюк, который он приносил мне.
На такое изложение я склоняюсь услышать как мой читатель воскликнет: «Зачем платить так дорого за обучение вещам которые настолько плохи? Не является ли это проявлением глупости или маниакальности?»
Я признаю свою слабость. Но, дорогой читатель, если бы не было этой мании, я никогда бы не имел столько знаний, которыми сейчас обладаю.
Я всегда предполагал использовать свое образование для благих целей. Многочисленные обстоятельства задерживали выполнение моих намерений, но наконец я имею честь вручить результаты моих исследований вам, под названием —
«РАЗОБЛАЧЕНИЕ ПЛУТОВСТВА ГРЕКОВ»
69
